Анастасия Аравина

Я с детства любила выступать. Когда приходили гости, вставала на табуреточку и рассказывала стихи, пела песни. Мой отец кинорежиссёр, я росла в этой среде, постоянно ходила в театр, смотрела фильмы.
Потом я поступила в ГИТИС и после выпуска долгое время снималась в сериалах и кино. Все изменилось с рождением моего сына. Я почувствовала, что умею ладить с детьми, мне интересно с ними и я многому могу их научить.

Я работала в кукольном театре «‌Потешки», потом в интерактивном детском театре «‌Сказкин дом». Там нет сцены, и дети принимают участие в представлении — могут выйти к актёрам, задать вопрос или решить судьбу персонажа. Для актёра в таком театре очень важна импровизационная составляющая. Работая там, я поняла, как детям необходим театр, насколько он помогает им раскрыться и свободнее выражать свои мысли и чувства. И мне захотелось помогать им в этом.

Так я пришла в театральную педагогику. Меня и прежде просили позаниматься — подготовить к конкурсу, к выступлению, а потом я пришла в студию «‌Дети райка». В моей группе оказались девочки 8-9 лет, которые не занимались театральным искусством никогда. Но за два месяца мы сделали колоссальный шаг вперёд. Ведь если ребёнку неинтересно, то осваивать материал тяжело. А если есть желание работать, то всё происходит очень быстро.

Самое волнительное и ответственное — то, что я так или иначе влияю на тех, с кем занимаюсь. Дети как губка, они неосознанно копируют поведение взрослых, запоминают их реакции. А если преподаватель становится авторитетом, дети безусловно ему доверяют и учатся у него.

Работа с детьми — это постоянный обмен опытом. Они всё время находят нестандартные решения. Это свежие взгляды, свежие образы. На занятиях случаются откровения — я бы никогда и не подумала, что возможны такие ассоциации, такие неожиданные выходы из какого-то конфликта. Особенно если речь о самых младших: они ещё такие маленькие личности, и при этом их мир — огромный калейдоскоп.

Искусство открывает путь к себе. У нас много шаблонных представлений о себе, мы должны быть успешными, модными и тому подобное. Моя задача — убедить детей в том, что они уникальны, убедить их найти себя и собственный путь, понять, что именно им нравится, чем они хотят заниматься. Научить их получать удовольствие от того, что они делают здесь и сейчас. Это бывает и взрослым сложно почувствовать, понять про себя, а детям и подавно. Я бы хотела дать им внутреннюю силу быть непохожими на других. Моя задача не столько сделать из них артистов, сколько помочь им найти себя, а дальше они сами решат, кем стать. Я хочу, чтобы они были свободными, могли отстоять свою точку зрения, не стесняться и не бояться быть уникальными.

Чтобы понимать, чем твой персонаж на тебя не похож, надо хорошо знать себя. Многие актёрские упражнения помогают разобраться со своими проблемами — это своего рода психоанализ.

Родители иногда не понимают, зачем нужны те или иные упражнения, не видят в них связи с актёрским искусством. Но любые упражнения, что по методу Чехова, что по методам Станиславского или Мейерхольда — направлены на изучение себя в обществе, в пространстве, изучении своих эмоций, реакций, пластики, голоса. Ты лучше анализируешь то, что вокруг, больше видишь, можешь сделать более глубокие выводы. Тут как с памятью: чем больше всего ты помнишь, тем свободнее распоряжаешься этими знаниями.

Недаром многие западные фирмы отправляют своих работников — особенно тех, кто много работает с людьми — на актёрские курсы. При кажущейся простоте и игровой природе этих занятий результат проявляется очень быстро. Люди начинают лучше понимать окружающих и себя, отчётливее выражать свои мысли, чувства. Как следствие — взаимодействие становится более качественным и эффективным. И взрослые ценят это даже больше, чем дети.